Про эту историческую личность я писал еще на первом Русслове. И кто бы мог подумать, что именно она окажется мега-актуальной? Укры и всякие поляки с гетмана кирпичами нужду справляют. А ему, что называется, хоть бы что Сейчас, с высоты прожитого очень хорошо понимаешь и то время, и тех людей. Ивана Никифоровича, практически тезку, я вот прямо "чувствую". Общность мыслей? Не знаю. Но сразу видно, где тогда была правда, где - ложь, а где - так, фигня всякая. И очень жаль, что в недавнем украинском руководстве не было такого деятеля. А впрочем - он и тогда был по-своему уникумом. таких вот всегда не хватает...
Иван Никифорович Золотаренко, оборотень без погонЗолотаренко Иван Никифорович (г. р. неизвестен, г. Корсунь, в настоящее время г. Корсунь-шевченкивський – 17.10.1655, г. Старый Быхов, Беларусь) – Корсуньский (1652) и Нежинский (1652 – 1655) полковник, наказной гетман, Сиверский (1654 – 1655).
Был сыном Корсунского ювелира Никифора (этот факт биографии не очень соответствует реальности, ну да ладно - ВЗ). Получил хорошее образование. На его средства в Корсуне была построена церковь Рождества Христова. Был женат на дочери черниговского полковника Ивана Поповича-Абрагамовича (имя неизвестно) от этого брака родился сын Василий, возможно Тимофей и Михаил. Из польских источников: «Ożeniony z córką pułkownika czernihowskiego Iwana Awramowicza, miał z nią syna Wasyla. Brat Wasyla Zołotarenki i Hanny Zołotarenko, żony Bohdana Chmielnickiego» [потомок литовского шляхетского рода]. Несколько раз ездил с посольствами в Москву. На должности корсуньского полковника принимал участие в Батожской битве в 1652 г. В 1652 г. его родная сестра Анна, 34-х летняя вдова казацкого полковника Пилипа, вышла замуж за Богдана Хмельницкого. В этом же году Иван входит в" ближний круг" гетмана, становится полковником корсуньским и нежинским, принимает участие в посольствах, направляемых Хмельницким в Москву, с 1654 наказной гетман украинского казацкого войска в Белоруссии. В 1654 году царь Алексей Михайлович вступил в войну с Речью Посполитой. В Беларусь вторглись три армии общей численностью до 100 тысяч. Царские воеводы Трубецкой, Шереметьев и казачий атаман Золотаренко заняли Витебск, Полоцк, Оршу, Кричев, Мстиславль, Гомель, Шклов и другие города. В 1654-1655 в должности наказного гетмана Северского командует двадцатитысячной казацкой армией. Казаки участвовали в захвате ряда городов Гомель, Чечерск, Новый Быхов и Провойск, во взятии Смоленска, в 1655 г., вместе с кн. Черкасским, разбил кн. Радзивилла и Гонсевского, захватив Мирский замок, при этом, по некоторым источникам, действия как лично наказного гетмана так и его подчиненных отличались крайней жестокостью, в том числе и в отношении мирного населения, горожан и евреев. Из документов главного Архива Польши (Варшава) известноы письма атамана Золотаренко в Смоленск царю Алексею Михайловичу: «Все горожане под меч пущены, а города попалены», – сообщал он. Те, кому удалось спастись, расселились по реке и основали деревню Королевская Слобода. Кроме этих сведений есть и другое письмо гетмана Золотаренко царю Алексею Михайловичу: «По отпущении послов наших до вашего царского величия на другой день вернулся наш подъезд счастливо, который посылали мы есмя до Бобруйска и до Королевской Слободы, где за милостью Бога всемогущего и великого князя Алексея Михайловича, государя нашего, товарство нашие, прошедшее до тех городов оных взяли, в которых врагов и недругов вашего царского величия пребывало, и тех всех, что было служилого люду, поляков и немцев, под меч пустили, а города ободва без остатку попалили, чтоб не было при чом держатися ворогам и недругам вашего царского величия…». В Полесье о Золотаренко стали говорить. как об оборотне, нечистой силе.
читать дальшеА русский историк С. М. Соловьев, "История России" (изд. К. Солдатенкова, M., 1864 г.), добавляет нам следующую информацию о И.Золотаренко: « Военные подвиги черкасского гетмана сопровождались, однако, страшными жестокостями; перед его именем трепетали жители городов, к которым он приближался; в лучшем положении находились города, покорившиеся царским воеводам, например, Могилев, сдавшийся 24 августа Воейкову и Поклонскому, могилевскому шляхтичу, выехавшему добровольно на русскую службу и пожалованному в полковники. Казак в душе, Золоторенко не мог примириться с таким возвышением ненавистного ему шляхтича, и вскоре между ними началась открытая вражда. Золотаренко разорял Могилевский уезд, увозил хлеб, угонял скот, бил людей Поклонского и грозил убить самого полковника. Напрасно воевода Воейков старался удержать от бесчинства его казаков. Поклонский же, жалуясь на гетмана и отказываясь от полковничества, писал царю 15 сентября: "Бью челом вашему царскому величеству, укажите мне где-нибудь жить, а здесь подле Золотаренка ни за что служить не стану, боюсь его пуще ляхов". Государь распорядился послать в Могилевский уезд, стрельцов для защиты крестьян от казацких насилий, оставил Поклонского в Могилеве. Золотаренко же, несмотря на многочисленные жалобы, приходившие на него, оказал милостивый прием в своей ставке под Смоленском, где 24 сентября, по случаю сдачи города, черкасский гетман, вместе с другими почетными гостями, присутствовал на торжественном обеде в царском столовом шатре. Тогда же, в награду за его военные заслуги, ему пожаловано было местечко Батурин с селами. Из-под Смоленска царь вернулся в Москву, Золотаренко же отправился к Старому Быхову, которым тщетно пытался овладеть, так как жители, по словам захваченного пленного, решили ни за что не сдаваться казакам. Без успеха, на этот раз, отступил Золотаренко к Новому Быхову, откуда 2 января 1655 г. писал государю, прося помочь ему против приближавшегося Радзивила, а 7 января извещал, что он осажден 24000 литовским войском. Постояв около месяца под Быховым, Радзивил отошел к Могилеву; туда же за ним должен был идти и Золотаренко, но глубокие снега, по его донесению, мешали ему подать помощь осажденным могилевцам. Снега, впрочем, не помешали казакам взять Бобруйск, Глуск и Королевскую Слободу; когда же в апреле Золотаренко по просохшим дорогам направился к Могилеву, его помощь там оказалась уже ненужной, так как Радзивил и Гонсевский, потерпев поражение от могилевцев, 1 мая сняли осаду и отступили к Березине. Золотаренко опять просил у царя подкрепления для новых действий против неприятеля.
В начале июня он лично ездил к государю в Шклов и оттуда отправлен был за Березину; отряженный им черниговский полковник Попович взял Свислочь: "неприятелей в нем всех под меч пустили, а самое место и замок огнем сожгли". Та же участь постигла и Кайданов. 29 июля воевода князь Яков Куденетович Черкасский, соединившись с Золотаренко, недалеко от Вильны напал на обоз гетманов Радзивила и Гонсевского; после долгого, упорного боя гетманы потерпели поражение и бежали за реку Вилию, а русские приступили к Вильне и овладели столицею Литвы. 30 июля радостную весть об этом привез царю духовный отец Золотаренко, епископ Мефодий (протопоп Максим); 9 августа в царской ставке близ Вильны узнали о взятии Ковны, 29-го же о падении Гродны. В награду за ратную службу Золотаренко получил царскую грамоту на город Глухов. Но это была уже его последняя награда: в том же 1655 г. он скончался от раны, полученной при осаде Старого Быхова».
Подобно триумфаторам древности казачий полковник со своими старшинами ехал по улицам взятого с бою города, но при въезде их на городскую площадь с колокольни главного городского костела грянул выстрел из мушкета, сразивший Ивана Золотаренко наповал. Так сын корсунского ювелира погиб от серебряной пули. Казаки окружили храм, и стрелку некуда было деться. Оказалось, что стрелял в предводителя казачьего войска органист костела.
Когда из тела Золотаренко извлекли пулю, обнаружилось, что она серебряная и на ней выгравированы латинские буквы. Приговоренный к смерти стрелок перед казнью признался, что пуля была сделана из священной чаши, ибо, по преданию, демона, вселившегося в человека, можно сразить только серебряной пулей. Фанатично веровавший органист пошел на верную смерть, убежденный ксендзом, что, убивая гетмана-оборотня, тем самым совершает подвиг, спасая от «злыдня» всех «добрых католиков».
Мистическая составляющая в странной истории гибели казацкого военачальника имела свое продолжение, когда тело Ивана Золотаренко с почестями перевезли к нему на родину в Корсунь, где его поместили в храме, выстроенном на деньги покойного. В самый день погребения во время торжественной заупокойной службы набитая людьми деревянная церковь по неясным причинам вдруг вспыхнула. Яростное пламя в считанные мгновения охватило все здание. В пламени того пожара из-за давки и начавшейся паники задохнулись, сгорели заживо и погибли под рухнувшими сводами большинство людей, бывших в церкви, и все служившее священство. Польские ксендзы, узнав об этом происшествии в Корсуни, говорили в своих проповедях прихожанам, что Господь таким образом покарал шельму Золотаренко и его ближайших сподвижников.
"История эта началась, тогда, когда тело И. Золотаренка повезли для захоронения в в г. Нежин, « где стояло в церкве почти во весь Филиппов пост, а оттоле, за неделю праздника Рождества Христова, отвезли в город Корсунь и поставили в церкви Николая Чудотворца.
И в самый праздник Рождества Спасителя для выноса из оной в построенную им, Золотаренком, в городе церковь же во имя Рождества Христова собравшиеся нежинские священники с протопопом, с игуменом Дионисием и с двумя диаконами, всего девять человек, отслужили собором обедню, в которую собралось, для смотрения оного выноса и погребения, премножество народа, и в самое то время, как запели «Буди имя Господне благословенно отныне и до века», священник закричал из царских врат, что Церковь загорелась, и вдруг и сказанный в церкви огонь оказался.
Услышав о сем народ и видевши уже оный, вдруг бросился из церкви, которая была только о западных дверях одних, и так стеснился во оных, что не можно им всем было продраться; огонь же, усилившись, пожрал тут всех и церковь, где сгорело людей числом 432 человека, в том числе два брата священников, от чего вместо радостного торжествования празднику редкий кто б в городе не пролил слезы и не рыдал по своих родственниках, погибших так скоро, как то: многие родители о детях, а дети о родителях, жены о мужьях, мужья о женах, братья и сестры о кровных и свойственники о своих.
Нет возможности об оной жалости довольно описывать, как там в такое короткое время учинилось.
По сгорении ж всей церкви труп Золотаренков отыскан, но происходил, как обыкновенно от давно лежалого и обгоревшего тела, не малый смрад от оного, и взят братом его в дом свой, который сделал, по желанию своему, в церкви Рождества ж Христова ему погребение, однако и там церковь два раза загоралась, доколе то погребение отправилось"
Случившиеся при погребении Ивана Золотаренка пожары, облекли его смерть в целую легенду. Приводим здесь легенду о смерти Золоторенка, записанную поляком Колуцким, в начале XVIII в. - «Bog nie przepuscil kozakowi Zlotarzynce za jego morderstwa: zabit bowiem pod Szklowem w Litwie, A gry byl w Czechrynie chowan, na katafalku trup jego z trumny sie podnosil I znowu pokladal, jeczal I wzdychal okolo stojacym bardzo strasznym z dopuszenia Boskiego, czyli z czartoskiego naigrawanial Czemu, wielu nie wierzylo, w azien sam pogrzebu, gdy czerncy sluzbe zaczeli, podniosl do gory rece z ktorych bardzo obficie krew plynela. Co lud wszystek, obaczywszy, zduminal sie drzac od boiazni; a gdy trzy razy trup zawolal: uciekajcie! Uciekajcie! Ucie. kajcie! - wszystek lud strozaly ze swym pryncypalem Chmielnickim, ktori przytem by - I na to patrzyl, z cerkwi uciekl, w tem sie cerkiew zapalila I tak godny sprawom swoimpogrzeb Zlotarynko odebral w ogniu". Podania I Legendy, zebr. L. Siemienski. Poznan. 1845. Стр. 22.
Похоронен в г. Корсуни. Могила не сохранилась. В г. Корсуни-Шевченковском одна из улиц носит имя Золотаренко.(с)
saygotakamori.livejournal.com/24873.htmlВот такая вот история. Впрочем, с учетом неких черт, роднящих ее со страшилками про Дракулу, можно уже примерно прикинуть, кто и что сочинял.
А вообще, конечно, интересно - казацкий полковник, потомок литовской шляхты (а то я думаю, что это лицом на балтида похож!), а как вписался за создание Российской империи!